Остапенко Юлия - Птицелов
ЮЛИЯ ОСТАПЕНКО
ПТИЦЕЛОВ
Аннотация
Они встретились на великолепном турнире — Марвин из Фостейна, наивный мальчишка, только что заслуживший рыцарские шпоры, и прожженный циник и авантюрист Лукас Джейдри, известный под метким прозвищем Птицелов.
И первая же их встреча едва не стоила Марвину жизни — ведь Птицелов немедленно ощутил к нему острую неприязнь…
Однако древние боги Хандл-Тера СКАЗАЛИ СВОЕ СЛОВО — и отныне эти двое обречены на все новые и новые встречи, новые и новые витки противостояния.
Противостояния, от исхода которого зависит судьба ЦЕЛОЙ СТРАНЫ, пылающей в огне безжалостной религиозной войны…
Глава 1
Турнир в Балендоре
В малом зале было дымно и шумно. Весело было. Это наверху, в господских палатах, где хозяин замка принимал короля, полагалось вести себя чинно и чопорно. А здесь, среди давних товарищей по оружию, благородные мессеры чувствовали себя свободно: драли дичь голыми руками, проливали брагу мимо глоток и заливисто хохотали, когда сосед по столу, сморившись, валился на пол. Гам и гогот стоял по всему крылу, отведённому бравым рыцарям сэйра Годвина, чтоб потешились всласть, не рискуя потревожить венценосных гостей своего сюзерена. Они и тешились, как было велено, но только у некоторых временами щемило на душе.
И ведь правильно, что щемило.
— Выпьем, братья! — заголосил один из рыцарей, новоиспечённый сэйр Валис, пожалованный титулом в честь окончания войны и радый тому сверх всякой меры. — Выпьем за нашего сюзерена сэйра Годвина, за мудрость его и отвагу!
— Выпьем! — заорали рыцари, всегда готовые поддержать подобное начинание. — За мудрость и отвагу сэйра Годвина! Слава!
Орали рыцари от души, так что у сэйра Годвина был шанс услышать эти восхваления даже сквозь толщу замковых стен и порадоваться… «Или побагроветь от стыда, если была у него хоть капля чести и совести», — подумал Марвин и встал.
Пировали сидя, не считая тостов за короля, Святого Патрица и Единого, а потому гул немного утих. Полсотни взмыленных, потасканных вояк, последние полгода изо дня в день проливавших кровь на западной доле Предплечья, смотрели на молодого рыцаря, поднявшегося со своего места с полной кружкой в руке. Тостующий сэйр Валис располагался по другую сторону стола и они застыли друг против друга, будто противники перед схваткой.
— А завтра на турнире мальчишка задницу-то новому сэйру надерёт, — хмыкнул один из рыцарей своему соседу и тот покивал, благо оба они сидели достаточно далеко и от того и от другого.
— Хочу поддержать меткое наблюдение благородного мессера, — сказал Марвин; голос его звучал негромко, но в повисшей вдруг над столом тишине отдавался чеканным звоном. — Выпьем, братья, за отвагу нашего сюзерена, поджавшего хвост перед большей силой. И за его мудрость, с которой он эту силу умалил. Воистину, слава! Выпьем, друзья… за мир!
Он опрокинул кружку над задранной головой, тугая струя ударила по языку, горло вздрогнуло. В полной тишине Марвин залпом выпил брагу — до капли, выдохнул и, не глядя, отшвырнул кружку. Звон разлетевшейся вдребезги посуды будто подал сигнал, оборвавший затянувшееся молчание. Рыцари снова загалдели, выпивая, кивая сэйру Валису, насуплено смотревшему с другого конца стола.
Горло Марвина снова вздрогнуло. Но теперь он лишь смачно плюнул на стол перед собой и, оттолкнув соседа, вышел вон. Вслед ему никто не смотрел, только благородные рыцари, у которых всё так же щемило внутри, перебросились тревожными взглядами.
И ведь правильно, что тревожились.
Входная дверь грохнула о стену. Замешка